Лука. Нехорошо, барыня... Губите вы себя только... Горничная
и кухарка пошли по ягоды, всякое дыхание радуется, даже кошка, и та свое
удовольствие понимает и по двору гуляет, пташек ловит, а вы цельный день сидите
в комнате, словно в монастыре, и никакого удовольствия. Да право! Почитай, уж
год прошел, как вы из дому не выходите!..
Попова. И не выйду никогда... Зачем? Жизнь моя уже кончена.
Он лежит в могиле, я погребла себя в четырех стенах... Мы оба умерли.
Лука. Ну, вот! И не слушал бы, право. Николай Михайлович
померли, так тому и быть, божья воля, царство им небесное... Погоревали — и
будет, надо и честь знать. Не весь же век плакать и траур носить. У меня тоже в
свое время старуха померла... Что ж? Погоревал, поплакал с месяц, и будет с
нее, а ежели цельный век Лазаря петь, то и старуха того не стоит. (Вздыхает.)
Соседей всех забыли... И сами не ездите, и принимать не велите. Живем,
извините, как пауки, — света белого не видим. Ливрею мыши съели... Добро бы
хороших людей не было, а то ведь полон уезд господ... В Рыблове полк стоит, так
офицеры — чистые конфеты, не наглядишься! А в лагерях что ни пятница, то бал,
и, почитай, каждый день военная оркестра музыку играет... Эх, барыня-матушка!
Молодая, красивая, кровь с молоком — только бы и жить в свое удовольствие...
Красота-то ведь не навеки дадена! Пройдет годов десять, сами захотите павой
пройтись да господам офицерам в глаза пыль пустить, ан поздно будет.
Попова (решительно). Я прошу тебя никогда не говорить мне об
этом! Ты знаешь, с тех пор как умер Николай Михайлович, жизнь потеряла для меня
всякую цену. Тебе кажется, что я жива, но это только кажется! Я дала себе
клятву до самой могилы не снимать этого траура и не видеть света... Слышишь?
Пусть тень его видит, как я люблю его... Да, я знаю, для тебя не тайна, он
часто бывал несправедлив ко мне, жесток и... и даже неверен, но я буду верна до
могилы и докажу ему, как я умею любить. Там, по ту сторону гроба, он увидит
меня такою же, какою я была до его смерти...
Лука. Чем эти самые слова, пошли бы лучше по саду погуляли,
а то велели бы запрячь Тоби или Великана и к соседям в гости...
Попова. Ах!.. (Плачет.)
Лука. Барыня!.. Матушка!.. Что вы? Христос с вами!
Попова. Он так любил Тоби! Он всегда ездил на нем к
Корчагиным и Власовым. Как он чудно правил! Сколько грации было в его фигуре,
когда он изо всей силы натягивал вожжи! Помнишь? Тоби, Тоби! Прикажи дать ему
сегодня лишнюю осьмушку овса.
Лука. Слушаю!Резкий звонок.
Попова (вздрагивает). Кто это? Скажи, что я никого не
принимаю!
Лука. Слушаю-с! (Уходит.)
Полный текст доступен при скачивании.
|